Однажды, сидя ночью на причале,
Я услыхал далекий тихий зов.
В нем было все: и музыка печали,
И сердца стук, и звон колоколов.
И вот все ближе — ближе, чем мгновенье.
И голос шепчет на ухо во тьме:
"Ты — человек и ты — Мое творенье.
Живи и помни. Помни. Обо Мне.
Раскрою тайну", — Он сказал, — "отныне,
Знай — ты богаче, чем все на земле.
Ведь Я пришел к тебе — ты знаешь Мое имя", —
Был голос — словно не было — во мгле.
"Твое богатство всюду", — продолжал Он, —
"И вздружено на точные весы —
Ты знаешь. Помни — ты не под кинжалом,
А под ладонью — помни, божий сын".
"Что за богатства?" — с торжеством виденья
И чуть не в страхе спрашиваю я.
"Весь мир, любовь и чувства, сновиденья,
И радости святилище — семья.
Не пачкай чистых рук кровавой властью,
Верь в теплый уголок в душе людей.
И не посмей покрыть ты черной мастью
Святейшей дружбы преданых друзей".
Сначала плакал — было очень горько
Узнать, что совершенства больше нет.
Потом смеялся — громко, звонко-звонко —
Ведь Бог открылся мне... в пятнадцать лет.
Поднялся на колени и простился.
Затем взглянул украдкой в небеса.
И понял все: и для чего родился,
И для кого, и где моя звезда.
Минула встреча... подступило утро,
Все прожитые чувства отошли,
Но все шептало получетко-полумутно:
"Верь в образ вечных Бога и любви".
|
